Эта способность отличает собак даже от наших ближайших родственников – человекообразных обезьян.

Но как собаки развили в себе эту способность? Исследователи всего мира задались этим вопросом и начали искать ответ.

Эксперименты со щенками

Наиболее очевидным объяснением казалось то, что собаки, проводя с людьми много времени, играя с нами и наблюдая за нами, просто научились нас «читать». И это объяснение выглядело логичным, пока в экспериментах принимали участие взрослые собаки, которые действительно могли решать задачи на коммуникацию благодаря «налету часов».

Чтобы проверить эту гипотезу, ученые решили экспериментировать со щенками. С ними проводились те же тесты, что и с взрослыми собаками. В исследовании принимали участие щенки в возрасте от 9 до 24 недель, причем некоторые из них жили в семьях и посещали занятия по дрессировке, а некоторые пока не нашли хозяев и имели мало опыта общения с людьми. Так что целью стало, во-первых, понять, насколько хорошо щенки понимают людей, а во-вторых, определить разницу между щенками с разным опытом общения с человеком.

Предполагалось, что щенки 6 месяцев от роду будут куда искуснее, чем щенки 1,5 месяцев, а тот, кто уже был «усыновлен» и посещал занятия по дрессировке, будет понимать человека куда лучше, чем щенок, который растет как трава при дороге.

Результаты исследования вызвали огромное удивление у ученых. Первоначальная гипотеза была разбита в пух и прах.

Выяснилось, что щенки 9 недель от роду достаточно эффективно «считывают» жесты людей, и неважно, живут они в семье новых хозяев, где являются центром внимания, или все еще ждут «усыновления».

К тому же, позже выяснилось, что даже щенки в возрасте 6 недель отлично понимают человеческие жесты и, более того, могут использовать в качестве подсказки нейтральный маркер, который никогда раньше не видели.

То есть «налет часов» здесь точно не причем и не может служить объяснением поразительной способности собак понимать людей.

Эксперименты с волками

Тогда ученые выдвинули следующую гипотезу. Если это качество свойственно уже маленьким щенкам, возможно, оно является наследием предков. А, как известно, предок собаки – волк. И значит, волки тоже должны обладать такой способностью.

То есть, если говорить о 4 уровнях анализа, предложенных Нико Тинбергеном, вместо первоначальной онтогенетической гипотезы ученые взяли на вооружение филогенетическую гипотезу .

Гипотеза была не лишена оснований. Ведь мы знаем, что волки охотятся сообща и, будучи стайными животными и хищниками, естественно, понимают как друг друга, так и «язык тела» своих жертв.

Эту гипотезу тоже нужно было проверить. Для этого требовалось найти волков. И исследователи связались с Кристиной Уильямс, работавшей в заповеднике для волков The Wolf Hollow в Массачусетсе. Волки в этом заповеднике были выращены людьми как щенки, так что вполне доверяли человеку и охотно общались с ним, в особенности с «волчьей няней» Кристиной Уильямс.

С волками проводились разные варианты диагностической игры на коммуникацию (понимание жестов). И при всей толерантности этих волков к людям эксперименты показали, что они совершенно не умеют (или не хотят) «читать» человеческие жесты и не воспринимают их в качестве подсказки. Они совсем не ориентировались на людей, принимая решение. По сути, они действовали так же, как и человекообразные обезьяны.

Причем даже когда волков специально обучали «читать» человеческие жесты, ситуация менялась, но до щенков волки все равно не дотягивали.

Возможно, дело в том, что волкам вообще не интересно играть в человеческие игры, подумали исследователи. И, чтобы проверить это, предложили волкам игры на запоминание. И в этих тестах серые хищники показали блестящие результаты. То есть дело не в нежелании общаться с человеком.

Так что и гипотеза генетического наследования не получила подтверждения.

В чем же заключается собачий секрет?

Когда первые две гипотезы, казавшиеся самыми очевидными, провалились, исследователи задали новый вопрос: благодаря каким генетическим изменениям на пути к одомашниванию собаки отделились от волков? В конце концов, эволюция делала свое дело, и собаки действительно отличаются от волков – может быть, именно достижением эволюции является то, что собаки научились понимать людей так, как не может это делать ни одно другое живое существо? И благодаря этому волки стали собаками?

Гипотеза была интересной, но как ее проверить? Мы ведь не можем вернуться на десятки тысячелетий назад и пройти весь путь одомашнивания волков заново.

И все же проверить эту гипотезу удалось благодаря ученому из Сибири, который в течение 50 лет проводил эксперимент по одомашниванию лис. Именно этот эксперимент дал возможность подтвердить эволюционную гипотезу происхождения способности собак к социальному взаимодействию с человеком.

Впрочем, это довольно интересная история, которая заслуживает отдельного рассказа.

Понимает ли собака то, что мы ей говорим? "Да!"- отвечают многие собаководы. "Нет!" — говорят в ответ зоологи, собаки не понимают, что мы им говорим, однако они понимают то, как мы им что-то говорим, то есть улавливают эмоциональный контекст сказанного. Именно эта способность и дает им возможность реагировать на наши слова так, как мы этого хотим.

Многие любители собак до сих пор уверены в том, что их питомцы понимают все, что говорят им хозяева, просто сами из-за особенностей анатомии не могут сказать ни одного слова в ответ. Это, конечно же, не так — запас слов, которые собака может запомнить, весьма ограничен, да и наши четвероногие друзья совсем не понимают их значений — они просто умеют связывать слово и реакцию хозяина, которая за ней следует (на этом-то и основана дрессировка собак). Однако основания для наивного мнения о том, что "моя собака все понимает, просто не может ответить", тем не менее, имеются.

Ни для кого не секрет, что часто, ругая четвероногого непоседу за хулиганские действия, хозяин видит, что его питомец начинает чувствовать себя виноватым — поджимает хвост, приседает на лапах и скорбно поглядывает снизу вверх на раздраженного человека. Часто встречается и такая ситуация — хозяин приходит домой чем-то огорченный, начинает разговаривать со своей собакой и через какое-то время обнаруживает, что его питомец пытается как-то утешить своего старшего товарища. Таким образом собаки достаточно четко улавливают эмоциональный настрой хозяина, наблюдая не только за его поведением и мимикой, но и вслушиваясь в тембр его голоса.

Однако насколько точно наши четвероногие друзья могут улавливать эмоции своих хозяев? Этим вопросом недавно решила заняться группа зоологов из Будапештского университета (Венгрия). Для того, чтобы провести ряд экспериментов, сначала ученым пришлось временно переквалифицироваться в дрессировщиков и подготовить подопытную команду из собак разных пород. Целью тренировок было научить питомцев лежать неподвижно в течение сеанса фМРТ-сканирования внутри аппарата, и, кроме того, на все это время примириться с наличием у них на голове такого странного для собак предмета, как наушники.

Итак, подготовив команду четвероногих "добровольцев" (кстати, почти половина из них была домашними любимцами самих исследователей), зоологи поместили собак в аппараты фМРТ-сканирования, надев им к тому же наушники, через которые собаки могли слышать разные звуки: человеческий голос, собачий лай, какой-нибудь шум из окружающей среды. Причем, если звуки издавались живыми существами, то они выражали самые разные эмоции: так, лай мог быть игривым или сердитым, а человеческий голос — жалобным, раздраженным или смеющимся. Всего животным в процессе эксперимента было оттранслировано около 200 звуков самой разной природы.

Кроме того, параллельно ученые ставили контрольный эксперимент, в котором приняли участие 22 добровольца, но уже из человеческого племени. Участникам, как и собакам, ставили записи тех же самых звуков, параллельно проводя фМРТ-сканирования их головного мозга. Цель данных опытов — выяснить, как одни и те же структуры в мозгу человека и собаки реагируют на звуки одинакового типа, а также сравнить силу и быстроту данной реакции нейронных цепей. В итоге ученые выяснили одну интересную вещь — оказывается, мозг собак обрабатывал голоса и считывал их эмоциональный окрас так же, как и человеческий. Причем в обоих случаях были задействованы схожие нейронные зоны, на основании чего авторы работы предположили, что эта мозговая структура, судя по всему, является общей для большинства млекопитающих, и, следовательно, она появилась около 100 млн лет тому назад.

Впрочем, некоторые мозговые реакции на звуки у людей и у собак все-таки отличались. Например, мозг наших четвероногих друзей более чутко реагировал на механические звуки окружающей среды вроде шума ветра или автомобильного двигателя: на него у животных отзывалось 48 процентов слуховых зон, а у людей — всего 3 процента. Однако в целом оказалось, что собаки действительно могут понимать нашу речь, не понимая слов, поскольку, по словам ученых: "… они понимают не то, что мы говорим, а то, как мы говорим". Судя по всему, эта адаптация появилась в процессе эволюции млекопитающих для того, чтобы при помощи анализа интонаций голоса, которые хорошо передают эмоциональное состояние, провести оценку социальной ситуации, а также определить возможности установления контактов.

Когда вы слышите голос друга, вы сразу представляете его образ, даже если не видите его. И по тону речи вы быстро оцениваете счастливый ли он или грустный. Вы можете делать все это потому что ваш человеческий мозг имеет область, отвечающую за голос.

Как же собаки понимают человека, своего хозяина? Сейчас, ученые, используя сканеры мозга и стаю пылких собак, обнаружили, что мозг собаки тоже имеет такую область. Открытие помогает объяснить как собаки могут быть на столько приспособлены к чувствам владельцев.

Как говорит нейробиолог из университета в Глазго, в Великобритании, Паскаль Белин: «Это блестящее революционное исследование». Он был частью команды, которая определила области мозга, отвечающие за голос, в 2000 году. Они совершили первое исследование с использованием головного мозга приматов, и сделали они это бесконтактным способом — обучили собак лаять в сканер.

Ранние исследования показали, что люди могут без труда различать счастливый и грустный лай собак. «Собаки и люди разделяют похожую социальную среду» — говорит невролог Аттила Эндикс — «и мы задались вопросом, могут ли собаки получать какую-то социальную информацию из человеческих голосов». Чтобы выяснить это, невролог Эндикс и его коллеги решили просканировать собачий мозг, чтобы посмотреть как он обрабатывает различные типы звуков, включая голос, лай и природные шумы.

У человека, область мозга, отвечающая за голос, активируется, когда мы слышим чужую речь, помогая нам тем самым понять личность говорящего и выделить эмоциональное содержание в голосе. Если собаки имели бы такие области, это бы означало, что подобные способности есть не только у людей и других приматов. Таким образом, команда обучила 11 собак лежать неподвижно в профессиональном сканере магнитно-резонансной томографии головы, в то время как в наушниках издавались определенные звуки.

Сканер делал изображения активности мозга, когда собаки слушали как человеческие так и собачьи звуки, такие как скуление, плач, игривый лай, смех. Ученые также просканировали мозг у 22 людей, которые слушали тот же набор звуков. И собаки и люди были в сознании во время эксперимента. Команда опубликовала результаты в журнале «Современная Биология» о том, что изображения показали, что мозг собаки имеет области, отвечающие за голос, и что они обрабатывают голоса тем же способом, что и человеческие голоса.

И так как эти области были найдены в похожих местах мозга человека и собаки, ученые предполагают, что они вероятно развились, по крайней мере, сто миллионов лет назад, когда люди и собаки произошли от общего предка. Действительно, некоторые думают, что области мозга для обработки голосовых звуков могут быть обнаружены у нескольких видов.

Тем не менее, когда голосовые области были впервые обнаружены у людей, считалось, что они особенны и как-то связаны с эволюцией языка. Возникает вопрос:»Так что же они делают в голове собаки?». По мнению ученых, ответ заключается в том, что также показало сканирование: поразительное сходство в том, как мозг собаки и человека обрабатывает эмоционально заряженную информацию.

Звуки счастья, такие как хихиканье младенца, заставляют первичную слуховую кору обоих видов оживляться более, чем это делают несчастливые звуки, такие как резкий кашель человека. «Это показывает, что собаки и люди имеют схожий механизм работы для обработки социальных звуков» — говорит Эндикс, отмечая, что другие исследования показали, что собаки «реагируют на то как мы говорим, а не что мы говорим».

Он добавляет, что сходство в слуховой обработке помогает объяснить почему голосовое общение столь важно для наших двух видов. Но также есть и различия. Ученые обнаружили, что у собак 48% слуховой области мозга реагируют сильнее на звуки окружающей среды, такие как двигатель автомобиля, а не на голоса. Что касается людей, то у нас, напротив, лишь 3% звукочувствительных участков мозга реагируют на звуки не связанные с голосом.

Несколько лет назад вышла в свет книга профессора Синицина – «Этюды по теории биологического детерминизма (Вечные цепи)», в которой автор, касаясь вопроса о дрессировке животных, пишет:

«Путем остроумных комбинаций можно заставить животное производить очень замысловатые движения и связать их с каким-нибудь определенным раздражением органов чувств («условный рефлекс» Павлова). Тогда мы получим явления, в высшей степени напоминающие сознательные человеческие поступки. Этим и пользуются дрессировщики животных для своих фокусов, показывая публике собак и лошадей, как будто понимающих человеческую речь, по их приказаниям танцующих и извлекающих кубический корень из пятизначного числа. Автору приходилось не один раз наблюдать, как известный клоун Владимир Дуров у себя дома подготовлял такие фокусы. В основе его метода, разработанного многолетней практикой, лежало теоретическое допущение, что животные, обученные и обучаемые, ничего не понимают из того, что делают».

Остановлюсь на этой цитате.

Совершенно ясно, что проф. Синицин не допускает существования у животных сознания сознательных поступков. Небольшого труда стоит опровергнуть это положение. На этом вопросе я подробно останавливался в главе «Собака – не машина». Целый ряд ученых-экспериментаторов в результате своих многочисленных опытов доказывают, что сознание у животных существует.

Фридрих Энгельс решительно признает наличие сознания у животных. Он пишет:

«Нам общи с животными все виды рассудочной деятельность: индукция, дедукция, следовательно, также абстракция (родовое понятие четвероногих и двуногих), анализ неизвестных предметов (уже разбивание ореха есть начало анализа), синтез (в случае проделок животных) и в качестве соединения обоих экспериментов (в случае новых препятствий и при незнакомых положениях). По типу все эти методы, т. е. все известные обычной логике средства научного исследования вполне одинаковы у человека и у высших животных. Только по степени развития соответственного метода они различны. Основные черты метода одинаковы у человека и у животных и приводят к одинаковым результатам, поскольку оба оперируют или довольствуются только этими элементарными методами. Наоборот, диалектическая мысль – именно потому, что она предполагает исследование природы самих понятий – свойственна только человеку, да и последнему лишь на сравнительно высокой ступе и развития.

Очень важно выяснить также вопрос, который должен интересовать каждого занимающегося дрессировкой, – понимают ли животные, и в том числе собака, человеческую речь?

Я не буду говорить об антропоидах или о морских львах с их сильно развитым мозгом, а остановлюсь на животных, ниже стоящих в биологической лестнице, – на слоне, лошади и главным образом на собаке.

Откинув на время дрессировки всякое насилие и волевое воздействие на животное, мы увидим, как все теснее и теснее будет устанавливаться связи у человека с собакой.

Собака, не умеющая, скажу грубо, говорить на человеческом языке, но усиленно желающая понять человеческую речь, следит за каждым движением человека, за всеми его телодвижениями, тонко различает каждую интонацию, каждый оттенок в голосе.

Это мы, культурные, в совершенстве владеющие даром речи и письма, обладающие огромным лексиконом люди, потеряли способность или, вернее, необходимость пользоваться при обмене мыслями жестикуляцией и мимикой, тщательно изучать их.

Но присмотритесь, скажем, к языку глухонемых, сплошь построенному на необычайно богато разработанной мимике и жестикуляции, и вы поймете поведение собаки, которая, пытаясь понять ваше настроение и ваши слова, чутко ловит каждый ваш жест.

Зачаточный «язык» самой собаки при внешнем наблюдении весьма не сложен. Я намечаю в общих чертах такого рода словарь «собачьего языка»:

1. cобака отрывисто лает один раз, приподняв одно ухо и глядя на человека: «Ам!» Это означает вопрос, недоумение;
2. поднятая кверху морда, протяжное горловое: «Ay-y-yy!» – тоска;
3. несколько раз повторенное нытье: «Мм-мм-мм!» – просьба;
4. рычание с оскаливанием зубов: «Рррррр!» – угроза;
5. рычание с лаем: «Рррр-ам!» – вызов на бой;
6. виляние хвостом – радость;
7. оскаливание зубов – смех;
8. переступание с ноги на ногу означает нетерпение;
9. книзу опущенные голова и хвост – горе, виноватость;
10. тяжелый вздох – мысленное переживание неприятного;
11. зевота с визгом – тоска;
12. поднятая кверху голова и задранный хвост – кокетство, заигрывание.

Конечно, это – только основные элементы «собачьего языка». Тут тоже при желании и внимательном наблюдении можно различать большое количество оттенков, причем должен сказать, что особенной выразительности достигает у собаки движение ее спины, позвонка с его естественным продолжением – хвостом.

Будем ли мы отрицать ту мысль, что собаки пользуются всем этим «лексиконом» для взаимного понимания и в несравненно большей степени, чем мы даже подозреваем? Конечно, нет.

Свои методы «разговора» собака переносит и на общение с человеком, на понимание его речи.

В мозгу собаки остаются, закрепляются отдельные слова-звуки, которые она особенно часто слышит. Эти слова каждый раз ассоциируются в ее мозгу с каким-то действием человека иди с видом, вкусом и запахом какого-нибудь предмета.

В результате отдельные слова человека твердо воспринимаются собакой, сопряженные с каким-нибудь явлением.

Вы хотите идти гулять и только протянули руку к шляпе или подошли к вешалке или даже только посмотрели на свои калоши, как уже собака уловила ваше желание и моментально бросается к двери.

Вами произнесено слово: «Гулять!» - и собака ваша вскакивает, радостно прыгает и с лаем стремится вас сопровождать.

Мои дрессированные собаки, и в особенности Рыжка (нечистокровная «колли»), вполне убеждают меня в том, что они отчетливо понимают некоторые мои слова, связывая с ними свои действия.

Сидя за столом, я разговариваю с моими сотрудниками и, совершенно не меняя тона и не делая никаких движений, говорю: Рыжка, затвори дверь!».

Рыжка, если она не спит и прислушивается к разговору, моментально бежит и затворяет дверь.

Я тем же тоном и в такой же манере произношу: «Дай мне спички!». Рыжка начинает всюду искать спички и, найдя на подоконнике случайно положенный туда коробок, приносит его мне.

То же самое она проделает, если я попрошу у нее газету, ключ, деньги, упавшую со стола вилку или ножик.

Я совершенно не сомневаюсь в том, что моя собака понимает все эти слова («дверь», «ключ», «нож», «деньги» и т. п.) как таковые. При желании этот ее лексикон можно значительно развить, каждый раз ассоциируя слово звук с представлением о каком-нибудь определенном действии или предмете.

Итак, я утверждаю, что собаки могут понимать слова как таковые, не связанные ни с интонацией, ни с телодвижением. В доказательство этого я проделываю следующий опыт.

Среди помещения ставится на столике репродуктор, от которого идет провод в другую комнату, где стоит глухая камера.

Я помещаюсь в этой камере, запираюсь и оттуда в одном тоне даю собаке, сидящей перед репродуктором, целый ряд приказаний.

Собака слушает, что ей говорит репродуктор, и точно производит всевозможные движения: по слову «садись» – садится, потом ложится, подает газету, спички, чешется, лает указанное количество раз и т. д.

Ясно, что здесь совершенно исключена сигнализация собаке мимикой, жестикуляцией, интонировкой голоса. Собака понимает значение самих слов, воспроизведенных механическим способом.

Джон Леббок сообщает о своих интереснейших опытах с собакой Ван, которая научилась понимать связь между написанным на картоне словом и обозначаемым им предметом. Здесь уже мы видим ассоциацию второго порядка: предмет или действие сперва ассоциировалось со словом-звуком, а потом слово-звук связалось в мозгу собаки со словом-символом, написанным на картоне.

Если животное научилось понимать значение человеческого слова и связывать с ним свои действия, кому же придет в голову, занимаясь дрессировкой, делать «теоретическое допущение, что животные ничего не понимают из того, что делают», о чем говорит проф. Синицин, смешавший методы механического, болевого воздействия (когда животное насильственно вынуждается к какому-либо поступку: прыгает через барьер, желая избежать удара кнутa) с единственно правильным методом дрессировки путем установления эмоциональных рефлексов.

Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках Перехрюкин-Заломай Фрэнк

Понимают ли собаки человеческую речь?

Все без исключения книги, не важно – консервативные или либеральные – твердят: собаки не понимают человеческую речь. Дескать, реагируют на жесты, мимику, интонацию, но слова для них ничего не значат.

Не совсем так. В статье об абстрактном мышлении говорилось, что собаки соотносят название (имя) с конкретным предметом (человеком). Многие владельцы вам подтвердят, что собаки безошибочно приносят десятки предметов по названию, знают точно, о ком из знакомых людей идет речь. Псина прекрасно знает, когда речь идет о ней, не важно, произнесли ли вы ее кличку, сказали «собака» или «этот старый мешок». Опыты показывают, что одаренные собаки способны запомнить несколько сотен команд-слов, обозначающих предмет или действие. Ну а пришло вам в голову, что в обычной бытовой речи люди используют всего около пятисот слов, причем наиболее часто повторяются двести– триста, не более. Поэтому неудивительно, что собаки (мы же от природы наблюдательны), проживая несколько лет в тесном и постоянном контакте с людьми, начинают со временем узнавать многие слова и соотносить их с конкретными предметами или действиями.

Примечание переводчика

Если в семье живет несколько собак, все знают свою кличку и клички других собак, без проблем понимая, о ком конкретно речь. На обращение к конкретной собаке реагирует именно та собака, остальные или не реагируют вовсе, или проявляют мимолетный интерес: ну-ка, ну-ка, чего там от нее хотят? На сообщение типа «Марк никуда не пойдет» в панику ударится только Марк, а остальные весело продолжают собираться на прогулку. Но на обращение общее (у нас это было слово «зверье») реагируют все, понимая под ним всю стаю как одно целое. «Зверье никуда не идет» – все сникают и расходятся по местам…

В принципе понимание речи собаками ничем не отличается от понимания речи иностранцем, который без подготовки оказался в чужой языковой среде и начинает учить язык «на слух». Ведь и вы, слыша чужую речь и понимая, скажем, каждое пятое – десятое слово, не способны понять точный смысл сказанного. Можете лишь (призвав на помощь интонацию, мимику и жесты) приблизительно сказать, о чем идет разговор.

Поскольку собаки способны, в определенной мере, к синтезу, и они могут соединять знакомые понятия и понимать смысл простых, коротких, конкретных фраз. Маленький ребенок, начиная говорить, использует очень ограниченное количество слов. Первые слова в его словаре – существительные (названия предметов, имена) и глаголы (названия действий). Несколько позднее появляются прилагательные, потом и другие части речи, причем долго существительные, глаголы и прилагательные решительно преобладают в речи ребенка (и в бытовой речи их доля явно преобладает). Мышление и речь ребенка довольно долго остаются конкретными, в них отсутствуют сложные абстрактные понятия. Но сомневается кто-либо в способности трех-четырехлетних детей понимать человеческую речь?

Собаки в понимании людской речи всегда остаются на уровне маленьких детей. Или на уровне иностранца, начинающего учиться «на слух». Иностранец, собирая все больший и больший словарный запас (тоже поначалу состоящий из конкретных понятий), со временем путем синтеза и ассоциаций начинает понимать все более абстрактные понятия. А потом, соединяя их, способен понимать сложные отвлеченные мысли. Этого собаки не могут. Могут понять, что это «мячик» или «палочка», «красный» или «синий» или даже «красный мячик». Но понятие «цвет» им не объяснишь. Для собаки не так сложно понять и запомнить «право» или «лево», «большой» или «маленький», но им не понять, что это «направление» или «величина». Могут усвоить значение приставки «не»: не ходи, не бери, но никогда не поймут значение слова «отрицание».

Как и людям, слабо знающим язык, нам очень помогает мимика, интонация и жесты. В понимании мимики мы, собаки, даже мудрее вас. Но и слова для собак имеют большое значение. Жаль, способность собак понимать речь людей еще очень недооценивается.

Примечание переводчика

Доказательством, что слова для собак тоже немаловажны, явился наш переезд в Словакию. Как оказалось, собаки тоже имеют проблемы с языковым барьером. Фрэнк на первых порах ничего не понимал, и это его заметно нервировало. Обычно дружелюбный и общительный, он вдруг стал к людям недоверчив и на попытки заговорить с ним на улице отвечал ворчаньем. Мужик просто растерялся, не находя знакомых слов в речи людей. Но вскоре адаптировался: во-первых, привык к иному ритму речи, во-вторых, познакомился с новыми словами и усвоил их, и, в-третьих, мимика, жесты и интонация помогли компенсировать недостаток понимания. Когда мы впоследствии переехали в область с преобладанием венгерского языка, уже не реагировал подозрительно, понял, что люди бывают странные и ничего с этим не поделаешь.

В принципе слова нам и не нужны. Не обладая речью, мы имеем иные способы для получения и передачи информации. Как слепому кончики пальцев и обостренный слух заменяют глаза, так нам без слов говорят все наши позы, жесты, выражение глаз и направление взгляда. В этом мы мастера, и вам, людям, есть чему от нас учиться. Некоторые подозревают нас во владении телепатией. Признаюсь: мы не умеем буквально читать мысли. Просто, если вы думаете о чем-то, ваше тело подсознательно реагирует и выдает ваши намерения. Реагирует едва заметными движениями глаз, напряжением мышц. Вы их не видите, но мы не только видим, но и легко читаем их значение. Образно говоря, мы видим вас насквозь.

Примечание переводчика

О поразительном примере «телепатического» сигнала мне рассказала моя мама. Фрэнк был с ней на даче. Пришла соседка и спросила, не заберут ли родители ее с собой в город на машине. Мама, естественно, согласилась и сказала, что они планируют ехать домой около шестнадцати часов. Соседка с авоськами объявилась сразу после обеда. Два часа моталась по дому, заглядывая во все углы, ходила за мамой, как привязанная, и без остановки говорила, и говорила, и говорила. Мама эту соседку недолюбливала именно из-за ее неумеренной разговорчивости, но, стремясь не портить отношения, ее излияния выслушивала безропотно. Любое терпение имеет свой предел, и к концу второго часа в маме начало расти раздражение. Стараясь не подать виду, она поддакивала, кивала, но потом не выдержала и, про себя выругавшись, подумала: «Чтоб тебя разорвало!» Фрэнк, перед этим спокойно лежавший на подстилке, поднялся и подошел к соседке. Та, сидя на диване и положив перед собой объемистый живот, продолжала тарахтеть. Фрэнк с полминуты молча стоял и требовательно глядел ей в глаза, а потом, без тени агрессии на морде, погрузил на миг свои зубы в складки ее толстого брюха. Укус не был сильным, скорее символическим, но эффект оказал мгновенный: тетка смолкла на полуслове. Соседка, без сомнения, раздражала своим тарахтением и его, он лежал на подстилке со страдальческим выражением на морде, но, только почувствовав солидарность со стороны мамы, перешел к открытому проявлению своих чувств. Грубо говоря, подошел к соседке и приказал заткнуться.